Гам

В старину, говорят, жили отец, мать и сын. Жена ждала ре­бенка, когда муж ушел на войну. И там его убили.
Через некоторое время жена родила девочку с зубами во рту. Один раз накормила грудью — девочка в рост пошла, другой раз накормила — она встала, третий раз накормила — она пошла. Увидит девочка во дворе курицу или барашка — поймает их и живыми съедает. Удивилась мать и спросила о ней у аульчан. Люди сказали, что эта девочка превратится в гам:
—  Если ты не уберешь ее из дому, она всех вас и нас съест или убьет.
—  Сын мой,— сказала мать,— она из моей утробы, убить мне ее жалко. Уведи ее куда-нибудь и отпусти.
Брату тоже было жаль сестру, но, когда все говорят, делать нечего.
Запряг он арбу, усадил в нее сестру и поехал в лес. В дороге он увидел двух диких кошек. Брат оставил сестру с кошками (она стала с ними играть), а сам уехал домой.
У брата были две гончие. Одну звали Ок-лок Цхок-лок, а дру­гую — Бай-йок Бахи-йок. Кликнет он их по имени и отправля­ется на охоту.
Через несколько лет мать и сын вспомнили о девочке и реши­ли узнать, что с ней случилось.
—  Нана, ты сиди дома, а я пойду,— сказал сын.— Гончих я привяжу, ни в коем случае не развязывай их.
Юноша оседлал коня и поехал в лес.
Видит он свою сестру, а вокруг нее кошки. Она была в три раза выше его, глаза — кошачьи, да и обросла, словно кошка. Изо рта торчали огромные клыки — выглядела она настоящей гам.
—  А-а, братик! Это ты? Заходи!
Зашел он, а сестра вышла и съела у его коня одну ногу. За­тем вошла и говорит:
—  Братик, ты что на трехногом коне приехал?
—  Да, я приехал на трехногом коне,— ответил брат сестре-гам. Снова выскочила сестра-гам и съела    еще    одну ногу у его коня:
—  У твоего коня не три, а две ноги. - Да, две ноги было.
Выскочила она, съела оставшиеся ноги:
—  Да у него ни одной ноги не было! Что он, на брюхе полз?
—  Да, ни одной ноги не было, на брюхе полз. Затем она съела полтуловища коня:
—  Ты что на половине коня приехал?
—  Да, я приехал на половине коня,— сказал брат и подумал: «Съест коня и за меня возьмется. Что же делать?»
В это время в окно потихоньку    вскочила кошка и сказала:
—  Твоя сестра часто меня   бьет,   плохо   ко   мне   относится. Если бы ты увел меня, я спасла бы тебя от ее клыков.
—  Я спасу тебя,— сказал брат, и кошка дала ему гребешок, кувшин масла и три иголки.
—  Побежим,— сказала кошка.— Когда она побежит вслед за нами, брось гребешок — вырастут густые колючки. Когда ведьма пройдет через  колючки,  бросишь   кувшин  с  маслом — появится море масла, а вокруг кремнёвые стены. Пройдет она и их.   Тогда брось на землю три иголки — поднимутся три чугунных столба. А теперь бежим.
Усадил брат кошку на плечи и бросился бежать. Вошла в ком­нату гам:
—  Братик, ты, оказывается, без коня приехал?— сказала она и посмотрела по сторонам.
Не увидев брата, гам бросилась за ним в погоню.
—   Братик,    подожди, я пойду с тобой! — кричала    она вдо­гонку.
При ее приближении брат бросил гребешок:
—  Пусть между нами вырастут колючки!
Прошла она сквозь густые колючки и стала снова его дого­нять.
Брат бросил кувшин с маслом и сказал:
—  Пусть между нами возникнет море  масла с кремнёвыми стенами вокруг!
С трудом прошла гам по разлитому маслу, перегрызла крем­нёвые стены и снова стала настигать брата. Он бросил три игол­ки и сказал:
—  Пусть между нами возникнут три чугунных    столба, упи­рающиеся в небо!
Взобрался брат на первый столб. Подбежала к нему гам и говорит:
—   Братец, подними меня!
—  Нет, не подниму, я тебе не брат и ты мне не сестра. Уби­райся отсюда.
Тогда гам стала грызть клыками, словно пилить пилой, чугун­ный столб. А брат стал кликать своих гончих:
—  Ок-лок Цхок-лок! Бай-йок Бахи-йок! На помощь! Рвались с привязи гончие, лаяли. А гам только   перегрызла
первый столб, как он перескочил на второй. Стала ведьма грызть второй столб, снова стал кликать он гончих:
—  Ок-лок Цхок-лок! Бай-йок Бахи-йок! На помощь!
Гам перегрызла второй столб. Брат перескочил на третий. Гам хорошо наточила свои клыки, стала грызть третий столб. В последний раз он крикнул:
—  Ок-лок Цхок-лок! Бай-йок Бахи-йок! На помощь! Хозяина вашего убивают!
Лаяли, рвались с привязи гончие, стали кусать друг друга. Мать решила, что сына убила гам, и подумала:
«Он говорил мне не развязывать собак, но теперь, после его смерти, зачем мне нужны эти гончие?»
Отпустила она гончих, закрыла окна, двери и стала горько плакать.
Бросились гончие со всех ног. Увидела их вдали гам и говорит:
—  Ой, братец, эти гончие меня съедят.
—  Занимайся    своими    делами, это не гончие,   а   хвостатые зайцы.
Не успела гам перегрызть третий столб, как прибежали гон­чие. В испуге гам, словно змея, обвилась вокруг чугунного стол­ба. Гончие разорвали ее на мелкие клочья.
Вместе с гончими пришел юноша домой.
—  Открой дверь, нана!    Живым и здоровым    вернулся твой сын!
—  Мой сын убит,  убирайся,  не  разрывай сердце  горемыки.
—   Почему ты не веришь? Я же твой сын!
—  Просунь палец в отверстие двери, и я узнаю, мой ли ты сын или нет.
По пальцу мать узнала своего сына.
От радости она так легко станцевала, что даже следа муравьи­ного на поверхности молочной каши не оставила.