Двадцать муталимов и двадцать первый мулла

Жили-были двадцать муталимов, а двадцать первый был муллой. Среди них был один красивый муталим, исполнявший назмы. Через некоторое время этот муталим умер. Похоронили его муталимы и, печальные, возвратились домой. Говорит им мулла:
—   Он во всем превосходил нас, нет среди нас достойного его! Но один муталим сказал, что он достоин его.
—  Если так, то ты должен этой ночью положить на его мо­гилу нож! — сказал мулла.
Муталим пошел ночью на кладбище, чтобы положить нож на могилу покойного. Как только он вошел на кладбище, все вокруг озарилось ярким светом. Тогда он стал громко произносить слова молитвы.
Вдруг на пего набросилось какое-то чудовище с одним гла­зом. Но муталим не испугался и, продолжая произносить слова молитвы, схватил чудовище. Оно еле вырвалось, а в руках му-талима остался башмачок.
Пришел муталим на могилу и увидел, что могила разрыта, а с лица покойника сдернут саван. Муталим понес покойника на речку, обмыл его, вновь захоронил и вернулся.
Наступил рассвет, и муталим увидел, что башмачок не про­стой, а золотой. Поутру муталимы и мулла спрашивают:
— Почему ты так долго задержался на кладбище?
Он не стал им рассказывать о случившемся, а сказал, что был в мечети на молитве и там уснул. Но одному из муталимов он рассказал обо всем и показал золотой башмачок. Этот, муталим рассказал второму, второй — третьему, и все дошло до муллы. Обо всем узнал и парод.
В этом селе проживал один богатый эрмало. Прослышал он обо всем и стал утверждать, что этот башмачок принадлежит ему, что, мол, с этим башмачком у него похищены многие дру­гие вещи. Муталим ничего не мог доказать и пришлось обратить­ся в кхел. Судья решил:
— Сегодня понедельник. Если до следующего понедельника вы найдете пару этому башмачку, то эрмало покинет ваше село и оставит вам все свои богатства. Если же вы не найдете, то станете его рабами и будете всю жизнь работать на него.
После такого решения муталим отправился на поиски второго башмачка.
И вот доходит он до огромного моря. Видит: по морю плывет корабль. Просит он его остановиться, но тот не останавливается. Бросился муталим в море, доплыл до корабля, взобрался на не­го, и он тут же остановился. Люди на корабле сказали, что му-талима следует бросить в море, так как корабль вдруг перестал двигаться. Муталим стал просить их не бросать его в море и обещал узнать, почему они остановились. По краю судна он стал спускаться па дно. Вдруг на дне он наткнулся на чью-то руку, с пальца которой сорвал кольцо.
Корабль тронулся.
Переплыл муталим море, пошел по горным отрогам и увидел голубя, который играл с маленьким ребенком. Схватил он голу­бя за хвост, но тот оставил у него три перышка и вырвался. С маленьким ребенком муталим оказался в одном селе. Вошел он в дом на краю села. Видит — хозяйка и хозяин сидят опеча­ленные. Спрашивает у них муталим:
— Чем вы опечалены?
Хозяин ответил, что у них был единственный ребенок, кото-рый пропал два дня назад, потому-то они так и печальны.
Тогда муталим привел к ним отобранного у голубя ребенка. Хозяева узнали в нем своего сына и очень обрадовались. Затеи он показал им золотой башмачок и сказал, что ему нужен вто­рой.
—  Такого башмачка сам бог  не   сделает,—сказали   хозяева. Пошел муталим дальше и за семью горами увидел башню без;
дверей и окон; она упиралась в небо. Он взобрался на верх баш­ни и нашел отверстие. Через него он проник в башню и увидел три кровати и стол. На столе стояла еда на троих, а па крова­тях — по гармошке. Муталим попробовал из каждой чаши еды, а потом спрятался.
Через некоторое время в башню влетели три голубя. Сбро­сили они с себя оперение и превратились в девушек. Сыграли па гармошках, поели и стали рассказывать о том, что случилось с ними.
Старшая сестра сказала:
—  В одном селе жили двадцать муталимов и двадцать пер­вый мулла. Среди них был один красивый муталим, прекрасно исполняющий назмы. Всем людям он нравился, и они часто при­ходили его послушать. И я ходила на него смотреть. Этот мута­лим скончался.  Ночью я вытащила его из могилы, приподняла саван с лица и стала любоваться им: В это время на кладбище пришел один из муталимов. Я преобразилась в одноглазое чудо­вище, чтобы напугать его. Но он не струсил. Громко читая мо­литву,  муталим  бросился  на  меня.  Я  вырвалась  от  него,  но в руках у него остался мой башмачок. Не мешало бы такого му-талима иметь и среди нас.
Стала рассказывать вторая сестра:
—  На просьбу одного канта корабль в море не остановился» Он бросился в море и взобрался на него. Я остановила корабль, чтобы люди, находившиеся на нем, сбросили канта в море.  Но он  спустился на дно и поймал меня за руку. Я вырвалась, но у канта осталось мое кольцо. Не мешало бы иметь такого канта среди нас.
Стала рассказывать младшая сестра:
—  В одном ауле жили муж и жена, у них был единственный ребенок. Я давно мечтала его похитить. Я похитила его и игра­ла с ним. Вдруг меня схватил за хвост один кант; я еле вырва­лась, но у него остались три пера от моего хвоста. Такой кант нам, конечно, был бы на радость.
После этих слов муталим вышел и сказал, что все трое гово­рили о нем, и показал башмачок, кольцо и три перышка.
Девушки стали уговаривать его остаться, играли ему па гар­мошках, веселили. Но муталим не соглашался и продолжал горе­вать. Он рассказал им о своих делах и о том, что до истечения
срока, Назначенного кхелом, осталось лишь двое суток. Девушки его успокоили.
Утром, проснувшись, он оказался в сельской мечети с двумя золотыми башмачками. Муталим отправился в село. Мулла и му-талимы стали спрашивать его о делах и были уверены, что вто­рого башмачка он не нашел и им придется идти работать на эр-мало. Муталим не признался, что достал башмачок.
Девятнадцать муталимов и двадцатый мулла пошли к эрмало. Тот сидел, гордо подбоченясь, и важно говорил:
—  Одни будут пасти моих коров, другие — овец, третьи — ру­бить дрова, четвертые — косить сено.
Тогда муталим вытащил два башмачка, ударил ими друг о друга и сказал:
—  Одни    пойдут    выгонять    скот    эрмало,     другие — овец, третьи принесут себе- дров, четвертые — сено для овец и коров, а ты, эрмало, пропади пропадом!
Изгнали они эрмало и стали спокойно жить.